– На эту тему я могу сказать следующее: сейчас проходит проверка ФСБ, видимо, где-то там, то есть, по крайней мере, эту новость сто изданий распространили, все мне позвонили, спросили: «Когда меня уже расстреляют в подвалах Лубянки?». Короче, уже я приготовил мешок с сухарями и жду, когда меня заберут в пять утра на черном «воронке», а плачущие дети не успеют даже помахать мне платочком вслед.
Вообще-то жалоба черкесов касалась национальной тематики – у них внутренний мировоззренческий конфликт из-за установки памятника (уже благополучно разрушенного) на месте русской крепости, который прокомментировал Лебедев. В частности, он напомнил некоторые исторические факты – например, черкесскую торговлю другими народами в прошлом. Черкессы крайне оскорбились и объявили Лебедева экстремистом и в целом крайне неприятным человеком. В числе его злодеяний и были упомянуты высказывания о «Родине-матери». Сам дизайнер уверен, что монумент в жалобе выступал в качестве «того, за что в России уж точно готовы биться до последней капли крови».
— Я сказал всего лишь про «Родину-мать», что этот памятник надо подсвечивать красиво, потому что сейчас его подсветили некрасиво и бездарно, и очевидно, что те люди, которые на это потратили огромное количество денег, волгоградские, им очень стыдно, и они не хотят платить второй раз за переделку нормального света. Памятник сейчас подсвечивается у…[запрещенное Роскомнадзором слово, эвфемизм – ужасно]. Это некрасиво и неправильно.
Лебедев в очередной раз напомнил, что «Родина-мать» – женщина, и в этом нет ничего постыдного. Как у любой женщины, у нее есть вторичные половые признаки, в частности, соски. Их стыдливо спрятали новой подсветкой. Правда, в месте с сосками исчезли все остальные очертания.
– Сейчас в ночи ее подсвечивают светодиодным светом, и от нее не осталось вообще никаких черт женщины. Это очень плохо. И волгоградцы страшно переживают, что они деньги просрали, не подумав, на что они их просрали. И они сейчас под шумок пытаются сделать так, чтобы виноватым оказался я, что я сказал, что памятник некрасивый, вместо того, чтобы отвечать за свои бездарные действия по порче памятника.
