Михаил Анипкин / facebook.com
— Чем больше я думаю о «случае лубянского стрелка», тем сильнее укрепляюсь в мысли о типичной поколенческой фрустрации представителя большого поколения 30-летних. Вот его мама говорит: «Он любил Путина и ЕР...».
Нет, он НЕ любил Путина и ЕР, он ГОВОРИЛ, что любит Путина и ЕР. Это абсолютно типичный образ поведения поколения 30-летних — циничных прагматиков, поддерживающих социально одобряемое (или политически одобряемое) поведение в надежде получить выгоду. И кто-то эту выгоду имеет из этого поколения.
Но вот у этого стрелка выгоды не получилось. «Как же так — я веду себя как меня научили родители (которые, в свою очередь, именно так себя и вели в позднее советское время и это, кажется, работало), а это не работает...».
Еще раз повторю основную мысль: если очистить этот кейс от капустных листьев объяснений из серии «слабый режим безопасности» и «просто парень с катушек съехал», то останется глубокая поколенческая фрустрация, ресентимент, который, оказывается, «накрыл» даже часть, вроде бы, успешного и нереволюционного поколения 30-летних.
И вот ресентимент этого поколения детей советских бэби-бумеров — очень большая проблема власти. Не 20-летних и всяких «миллениалов», а именно вот этого поколения 30-летних. Это индикатор того, что они уже устали ждать, когда папы передадут все им. И это системная проблема. Попытки отмахнутся от нее апелляциями к «психбольному» — всего лишь самоуспокоение.
Еще раз повторю: я так вижу, как социолог. Склонен полагать, что этот мой диагноз имеет право на существование.
